Оба поэта – творцы одной эпохи, оба исключительные романтики, но каждый ощущает ночь по-своему. Тютчевская царица мрака, начало начал у Пушкина приобретает совсем иные, мягкие, нежные, «теплые» черты. Но как привлекательна, очаровательна тютчевская ночь! Как она загадочна и таинственно-прекрасна!

Блаженно-мрачный образ ночи отнюдь неявляется определяющей характеристикой мрачного стиля поэта. «Цветущий мир природы» улыбается Тютчеву, вызывает «избыток упоенья», когда глаз поэта лицезреет, «на всем улыбку, жизнь во всем», как «сияет солнце, воды блещут»… Все, что его окружает в природе, он любит до безумия и душа трепещет от радости. Но больше всего из того, что природа подарила человеку, ему ближе ночь. И мы видим это по его стихам.

Мотив ночи является сквозным практически для большей части его лирики. Праматерь рода человеческого и владычица тьмы проступает во всем творчестве Тютчева, будь то «беглые зарницы» или «сном зачарованный» зимний лес или «день – болезненный и страстный» или «сон – пророчески-неясный»… Ночь – не просто образ, выхваченный им из мира природы, а неотступное мироощущение. Гнетущая его внутри тоска вырывается наружу и преобразуется в образ мрачной царицы, в темный хаос окружающего мира. Так Тютчев видит мир…

Потрясенная до основ драмой бытия и небытия, исполненная трагедийного накала, поэзия Тютчева в конечном счете внушает нам высокие, можно даже сказать героические мысли. Эта поэзия дает возможность дышать воздухом горных вершин – прозрачным, чистым, омывающим и омолаживающим душу.

Полезные статьи:

Эмоциональное состояние Лужина во время игры
Уединясь от всех далеко, Они над шахматной доской Сидят, задумавшись глубоко, И Ленский пешкою ладью Берет в рассеяньи свою. («Евгений Онегин» А.С.Пушкин) В романе о гениальном шахматисте угадываются даже отдельные черты вполне реал ...

Функции лунного пейзажа в лирических произведениях
В лирических произведениях пейзаж представлен скупее, чем в прозе. Но из-за этого возрастает символическая нагрузка пейзажа. Особенно ярко эта функция отражена в поэзии символистов. Так, для К.Бальмонта , как и для многих других символис ...

В. И. Аскоченский
Ех Тарасе Тарасе! За що мене охаяли люде? За що прогомоніли, що я тебе, орла мого сизого, оскорбив, облаяв? Боже ж мій милостивий! Коли ще вони не знали, де ти, і як ти, і що таке, а я вже знав тебе, мого голуба, слухав твого «Йвана Гуса» ...