Лесков, безусловно, писатель первого ряда. Однако назвать его классиком русской литературы трудно. Он изумительный экспериментатор, породивший целую волну таких же экспериментаторов в русской литературе, - экспериментатор озорной, иногда раздражённый, иногда весёлый, а вместе с тем и чрезвычайно серьёзный, ставивший себе большие воспитательные цели, во имя которых он и вёл свои эксперименты.

Первое, на что я хочу обратить своё внимание, - это на поиски Лесковым в области литературных жанров. Он всё время ищет, пробует свои силы в новых и новых жанрах, часть которых берёт из «деловой» письменности, из литературы журнальной, газетной или научной прозы.

Очень многие из произведений Лескова имеют под своими названиями жанровые определения, которые им даёт Лесков, как бы предупреждая читателя о необычности их формы для «большой литературы»: «библиографический очерк» («Алексей Петрович Ермолов»), «фантастический рассказ» («Белый орёл»), «семейная хроника» («Захудалый род»), «картинки с натуры» («Импровизаторы» и «Мелочи архиерейской жизни»), «легендарный случай» («Некрещёный поп»), «литературное объяснение» («О русском левше») и т. д., и т. п.

Лесков как бы избегает обычных для литературы жанров. Если он даже пишет роман, то в качестве жанрового определения ставит в подзаголовке «рома в трёх книжках» («Некуда»), давая этим понять читателю, что это не совсем роман, а роман чем-то необычный. Если он пишет рассказ, то и в этом случае он стремится как-то отличить его от обычного рассказа – например: «рассказ на могиле» («Тупейный художник»).

Лесков как бы хочет сделать вид, что его произведения не принадлежат к серьёзной литературе и что они написаны так – между делом, написаны в малых формах, принадлежат к низшему роду литературы. Это не только результат очень характерной для русской литературы особой «стыдливости формы», но и желание, чтобы читатель не видел в его произведениях нечто законченное, «не верил» ему как автору и сам додумывался до нравственного смысла его произведения. При этом Лесков разрушает жанровую форму своих произведений, как только они приобретают какую-то жанровую традиционность, могут быть восприняты как произведения «обычной» и высокой литературы. «Здесь бы и надлежало закончить повествование»[7], но…Лесков его продолжает, уводит в сторону, передаёт другому рассказчику и пр.

Странные и нелитературные жанровые определения играют в произведениях Лескова особую роль, они выступают как своего рода предупреждения читателю не принимать их за выражение авторского отношения к описываемому. Этим предоставляется читателям свобода: автор оставляет их один на один с произведением: «хотите – верьте, хотите - нет». Он снимает с себя известную долю ответственности: делая форму своих произведений как бы чужой, он стремится переложить ответственность за них на рассказчика, на документ, который он приводит. Он как бы скрывается от своего читателя.

Этим закрепляется та любопытная особенность произведений Лескова, что они интригуют читателя истолкованием нравственного смысла происходящего в них.

Если сравнить собрание произведений Лескова с какой-то своеобразной лавкой, в которой Лесков раскладывает товар, снабжая его этикетками, то прежде всего является сравнение этой лавки с вербной игрушечной торговлей или с торговлей ярмарочной, в которой народные, простецкие элементы, «дешёвые игрушки» (сказы, легенды, буколические картинки, фельетоны, справки и пр.) занимают главенствующее положение.

Полезные статьи:

Раскрытие русского характера в литературоведческих и культурологических работах
Размышления о характере русского народа приводят нас к выводу, что характер народа и характер отдельного человека не имеют прямой корреляции. Народ – соборная, симфоническая личность, поэтому вряд ли возможно в каждом русском человеке обн ...

Функции лунного пейзажа в эпических произведениях
В эпических произведениях имеется больше всего возможностей для введения пейзажа, выполняющего самые различные функции. Естественно, что лунный пейзаж в любом прозаическом произведении поясняет место и время действия в произведении. Но по ...

«Долговекий мастер». Краткие биографические сведения о жизни Павла Петровича Бажова
Павел Петрович Бажов родился 15 (27) января 1879 года в семье Петра Васильевича и Августы Стефановны Бажовых в Сысертском заводе бывшего Екатеринбургского уезда Пермской губернии. Его отец, Петр Бажев был мастером пудлингово-сварочного цех ...