Не бежал ли он из Дублина от пожизненной позорной тени отца? Скорее всего и по этой причине тоже, но в первую очередь - от удушливой мизерности провинциального Дублина. Оскар Уайльд - из протестантской семьи, то есть мог бы считать себя если и не англичанином, то, уж конечно же, полноценным британцем (хотя его мать, богемна салонная дама, поэтесса, патриотка-революционерка Ирландии, и утверждала, что перекрестила его в католичество). В отличие от истинных католиков, скажем Джойса, переезд-эмиграция Уайльда в Лондон был, казалось бы, переменой лишь места жительства, почтового адреса, а не политическим жестом. Но в Оскаре, очевидно, таилось ощущение неполноценности: тайная тяга к той “любви, что не осмеливается называть себя по имени”.

Проведя в Лондоне лишь два года, Уайльд стал уже широко известным в обществе персонажем. Он всегда одевался по последней моде, хотя, возможно, несколько экстравагантно, столь же экстравагантны были и его высказывания на темы культуры и политики. Всю жизнь он прожил в соответствии со своими убеждениями. Уайльду сопутствовал успех, книги его приводили в восторг, а спектакли, поставленные по его театральным произведениям, пользовались ошеломляющим успехом у всего Лондона. Он постоянно преступал строгие нормы пуританской морали викторианской эпохи, поскольку ему доставляло удовольствие ужинать со всевозможными проходимцами и обитателями трущоб.

В основе его неустанной борьбы против викторианского лицемерия лежали эстетические воззрения. “Мы всегда сможем простить человека, сделавшего полезную вещь, если он не восхваляет ее. Единственным оправданием для бесполезной вещи может стать искреннее почитание ее каким-то человеком. Все искусство абсолютно бесполезно”. В обществе, гордящемся своими способностями производить функциональные вещи, Уайльд отваживается защищать искусство как таковое, считает, что красоту необходимо ценить лишь за то, что она красота. В своем эссе “Упадок искусства лжи” он писал: “Единственные прекрасные вещи - это те, что не имеют к нам никакого отношения-. Любая полезная или функциональная вещь, все то, что как-то трогает нас, боль или наслаждение, все, что старается вызвать у нас симпатию, либо считается жизненно необходимым в обществе, окружающим нас, лежит вне влияния искусства”.

Уайльд утверждал: “Мне отвратительна вульгарность реализма в литературе. Того, кто может назвать палкой палку, следовало бы заставить пользоваться ею. Это единственное для чего он может пригодиться”. Но позднее, противореча самому себе, пораженный судьбой одного человека, приговоренного к смертной казни, писатель создаст в своей камере номер С.3.3. тюрьмы Рэдинг “Балладу Рэдингской тюрьмы”, в которой будут такие строки:

And all men kill the thing they love,

By all let this be heard,

Some do it with a bitter look,

Some with a flattering word.

The coward does it with a kiss,

The brave man with a sword

Возлюбленных все убивают, -

Так повелось в веках, -

Тот - с дикой злобою во взоре,

Тот - с лестью на устах

Кто трус - с коварным поцелуем,

Кто смел - с клинком в руках!

(перевод Валерия Брюсова)

Свои политические воззрения - и как ирландца, и как наследника огромного влияния своей матери - он неоднократно высказывал в эссе: утонченность и глубину кельтов не должны подавлять примитивные чувства практичности и бездумность тевтонцев. Отозвавшись о Джордже Бернарде Шоу (George Bernard Show), как о “другом острове Джона Булла” (и это сказал Уайльд - сам островитянин), он настроил против себя всю лондонскую литературную критику, отстаивающую непогрешимость буржуазной цивилизации, царящей в британской империи. Британское общество было уверено, что все народы планеты обязаны ему подчиниться без каких-либо условий.

Общество, которое Уайльд высмеивал, и которое смеялось вместе с ним, а, позднее, и над ним, превозносило “Джона Булла”, олицетворявшего истинный дух англичан: человека сложившегося, предприимчивого и самоуверенного, здравомыслящего и рационального, в котором преобладало мужское начало. В противовес ему воплощением ирландского духа считался “Падди” - образ нерадивого, неустойчивого и эмоционального, инфантильного человека, в котором преобладало женское начало

Полезные статьи:

Как Гоголь притворился сумасшедшим
В Нежинской гимназии, хотя и редко, но применялись телесные наказания. Нестор Кукольник рассказывает, как однажды, еще в нижних классах, Гоголь чем-то провинился и чтобы избежать наказания, притворился сумасшедшим. "Плохо, брат! - ск ...

Заключение.
Итак, в ходе исследования поэмы «The Waste Land» обозначилось, что Элиот обладал повышенной чуткостью к английскому слову, к такому явлению, как метафоричность, что в его стихах и поэмах кроется глубокое толкование самой природы поэзии, а ...

Чистейшей прелести чистейший образец (о Н.Н. Гончаровой-Пушкиной)
Все в ней гармония, все диво, Все выше мира и страстей, Она покоится стыдливо В красе торжественной своей. Она кругом себя взирает: Ей нет соперниц, нет подруг… Куда бы ты не поспешал, Хоть на любовное свиданье, Какое б в сердце н ...