Совсем другой тип положительного героя: молодого, думающего, умеющего тонко чувствовать и понимать прекрасное в казалось бы серой и безрадостной жизни, изображен в рассказе Чехова «Студент».

«Студент» – один из самых коротких, но и наиболее совершенных по форме рассказов Чехова.

Сюжет его прост и четок. Иван Великопольский, студент духовной академии, вечером в страстную пятницу держит путь домой. Сгустившиеся сумерки, внезапно вернувшийся зимний холод, чувство мучительного голода, воспоминания об убогой родительской избе – все это вызывает в нем ощущение безнадежности: «Точно такой же ветер дул и при Рюрике, и при Иоанне Грозном, и при Петре, точно такая же лютая бедность, голод; такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнета,– все эти ужасы были, есть и будут, и оттого, что пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше».

По дороге студент встречает двух вдов, мать и дочь, хлопочущих у костра, греется рядом с ними и рассказывает им евангельскую историю: в такую же холодную, страшную ночь вели на суд к первосвященнику Иисуса, а апостол Петр, любивший его, ждал во дворе и вот так же грелся у костра. Потом он предал своего учителя, трижды в страхе отрекся от него, а очнувшись, пошел со двора и горько-горько заплакал.

Слушая этот рассказ, одна из крестьянских женщин тоже заплакала, а у другой на лице появилось выражение сильной сдерживаемой боли.

Потом, продолжая свой путь в потемках и под знобящим ветром, студент уже думал о том, что событие, происходившее 19 веков назад, имеет отношение к настоящему: к этим женщинам, к этой пустынной деревне, к нему самому, ко всем людям. «Прошлое, думал он,– связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой». А значит, не только ужасы жизни, как только что думалось ему, но и «правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле; и чувство молодости, здоровья, силы,– ему было только 22 года,– и невыразимо сладкое ожидание счастья, неведомого, таинственного счастья овладели им мало-помалу, и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла».

Ивану Великопольскому открылась причастность своей личной жизни ко всему, что происходит в этом мире в прошлом, настоящем и будущем, а также ответственность за все происходящее на этой земле. И этим он так не похож на большинство героев Чехова!

Долгая работа в газете, школа фельетона и репортажа во многом способствовали совершенствованию стиля Чехова. Его слово всегда максимально информативно. Именно это виртуозное владение словом, отточенное мастерство детали позволили Чехову не пускаться в пространные авторские рассуждения, но всегда четко придерживаться роли повествователя: слово в его рассказах говорит само за себя, оно активно формирует читательское восприятие, взывает к живому сотворчеству. Объектная манера Чехова непривычна российскому читателю. Следя за страстными излияниями Толстого и Достоевского, он всегда знал, где правда, а где ложь, что хорошо, а что дурно. Оставшись наедине с чеховским текстом, лишившись авторского указующего перста, читатель растерялся.

Инерция недопонимания, неверного – по мнению самого автора – толкования чеховского творчества существовала в русской критике практически всегда. Это актуально и в наши дни. Парадоксальная история случилась с «Душечкой». Этот рассказ был абсолютно по-разному понят двумя такими мудрыми и тонкими читателями, как Толстой и Горький. Показательно, что в своем толковании «Душечки» они были бесконечно далеки не только друг от друга, но и от мнения самого автора.

Прекрасно комментирует В.Я. Лакшин: «Толстой не хотел видеть в «Душечке» те черты обывательского быта, в который словно вросла Оленька и который вызывает насмешку Чехова. В Оленьке Толстого привлекли «вечные» свойства женского типа. Толстой склонен расценить как всеобщий тип женщины Душечку с ее жертвенной любовью. Ради этого он старается не замечать чеховской иронии, а гуманность, мягкость юмора принимает как знак невольного оправдания автором героини. Совсем иначе, чем Толстой, смотрел на «Душечку» другой ее читатель, Горький. В героине чеховского рассказа ему антипатичны рабские черты, ее приниженность, отсутствие человеческой самостоятельности. «Вот тревожно, как серая мышь, шмыгает «Душечка» – милая, кроткая женщина, которая так рабски, так много умеет любить. Ее можно ударить по щеке, и она даже застонать громко не посмеет, кроткая раба», – писал Горький. То, что Толстой идеализировал и «благословлял» в «Душечке» – неразборчивость любви, слепую преданность и привязанность,– то не мог принять Горький с его идеалами «гордого» человека. Сам Чехов не сомневался, что написал юмористический рассказ, рассчитывал на то, что его героиня должна производить несколько жалкое и смешное впечатление. Оленька у Чехова существо робкое, покорное, во всем послушное судьбе. Она лишена самостоятельности и в мыслях, и в мнениях, и в занятиях. У нее нет личных интересов, кроме интересов мужа-антрепренера или мужа-лесоторговца. Жизненные идеалы Оленьки просты: покой, благополучие мужа, тихие семейные радости, «чай со сдобным хлебом и разными вареньями .» «Ничего, живем хорошо, - говорила Оленька знакомым, - слава Богу. Дай Бог всякому жить, как мы с Ванечкой». Размеренное, благополучное существование всегда вызывало чувство горечи у Чехова. Не составляла в этом отношении исключение и жизнь Оленьки, доброй и глупенькой женщины. С нее и спроса не могло быть в смысле каких бы то ни было идеалов и стремлений.

Полезные статьи:

«Защита Лужина» (В. Набоков) и «Большой шлем» (Л. Андреев)
В романе «Защита Лужина» вымышленный мир предстает в виде шахматного рая. Полный переход из мира реального в мир воображаемый для главного героя является защитой от надвигающегося безумия, вызванного неприятием действительности с ее пошло ...

Владимир Набоков - "Превращение" Франца Кафки
Как бы тонко и любовно ни анализировали и ни разъясняли рассказ, музыкальную пьесу, картину, всегда найдется ум, оставшийся холодным, и спина, по которой не пробежит холодок. " .воспримем тайну всех вещей", - печально говорит се ...

Театр Вольтера в России
О великий Вольтер – Мари Франсуа Аруэ, ведь именно ты «безраздельно властвовал над умами чуть ли не весь XVIII век». Интересен сам феномен Вольтера, ведь как мы знаем, человек, попавший в тюрьму уже не может «по-настоящему» быть человеко ...