Критик, разумеется, не знал о набросках повести, где писатель объяснял характер княжны тем, что в тело ей вселилось целое семейство чертей. Одоевский не исполнил своего замысла но редуцированный демонизм в повести все равно ощутим. Без приглушенной дьявольщины сатирические повести Одоевского не обходятся: черти похожи на чиновников и обывателей, а чиновники и обыватели — на чертей.

Власть денег, холодный эгоизм, самодовольно-бесчеловечные «теории» Бентама и Мальтуса осмысливаются Одоевским как порождения одной — адской — силы. Представление о современном писателю укладе как о дьявольском создании или наваждения можно встретить и у немецких романтиков, и у Гоголя, Бальзака, Диккенса, Достоевского. У Одоевского оно проводится с архаичной прямолинейностью, за шутливыми фиоритурами играющего слога писатель прячет простую до наивности, но о этого не менее глубокую мысль: бездуховный XIX век, век «городов без имени», враждебен всему человеческому, всему живому.

С этой точки зрения стоит рассматривать и «таинственные» повести, навлекавшие на писателя подозрения в мистицизме. Мистиком просветитель Одоевский вряд ли был, а интерес к явлениям необъяснимым (или необъясиенным), вроде предчувствий, передачи мыслей на расстоянии, гипноза, животного магнетизма, испытывал. Сегодняшнему дисгармоничному миру противостоит целостный и свободный, непостижимый для расщепленной на узкие дисциплины науки, мир природы, сыном которого был некогда и человек. Поэтому народные верования и предания, средневековая алхимия и астрология для Одоевского не суеверия и не шарлатанство (хотя и то и другое вполне возможно в каких-то случаях), но осколки «древней правды» об органичном бытии. Это довольно распространенное в романтическую эпоху представление, тесно связанное с шеллингианской философией, могло оборачиваться как мистическим иррационализмом, так и своеобразным рационализмом — мечтой о научном постижении того, что жило в древности и сохранилось ныне у детей, безумцев или не испорченных цивилизацией простолюдинов. Так мыслил Одоевский, истолковавший в своих ученых статьях чудеса яа языке науки и рассказывающий о них в повестях на языке искусства.

Полезные статьи:

«Друзей моих прекрасные черты...»
Эстетическая доминанта творчества Ахмадулиной — стремление воспеть, «воздать благодаренье» «любой малости»; ее лирика переполнена признаниями в любви — прохожему, читателю, но прежде всего друзьям, которых она готова простить, спасти, защ ...

Черты и приемы реалистического психологизма в романах Флобера и Теккерея.
Флобер и Теккерей – представители позднего периода реализма с новым психологизмом. В то время необходимо было утвердить собственно человека и развенчать романтического героя. «Воспитание чувств» Флобера - развенчание всей романтической ко ...

But there is no water
Общее ощущение трагизма усиливается в сознании читателя благодаря непрерывным повторениям одних и тех же слов. Так слово “rock” возникает в первой части главы девять раз, слово “water” – десять. Кроме того, Элиот воздействует на подсознан ...