«Совершенно новый мир, до сих пор неведомый, - так охарактеризовал Ф.М. Достоевский мир, который он нарисовал в «Записках из Мертвого дома» (1860-1862). Этим неведомым тогдашнему русскому обществу миром была русская каторга, на которой Достоевский провел четыре года (1850-1854), осужденный правительством Николая I как участник революционного общества петрашевцев».

«Пытаться постигнуть гений Достоевского, его творчество и мировоззрение без рассказа о Мертвом доме невозможно», - таково мнение многих исследователей литературного наследия Федора Михайловича.

Характерно, что год выхода знаменательной книги русского писателя совпал по времени с отменой крепостного права, «словно стоило объявить одно рабство отмененным, как приоткрылась завеса над вторым». – Считает Андрей Битов в своей статье «Новый Робинзон», посвященной 125-летию выхода в свет «Записок из Мертвого дома».

В те годы, когда писался «Мертвый дом» Достоевского, в годы подъема демократического движения в России, наиболее остро стояли вопросы о крестьянстве и о преобразовании суда, царской тюрьмы и каторги. В передовых кругах общества эти вопросы вызывали неизменный интерес и участие. Поэтому в аспекте данной политической обстановки в стране «Записки из Мертвого дома» произвели эффект разорвавшейся бомбы. Книга Достоевского, как никакая другая отвечала широкому общественному умонастроению. Она была невыдуманным отражением социального института – каторги – существовавшего в реальном времени и пространстве, и, однако, А.И. Герцен в «Былом и думах» сравнил «Записки» по силе производимого впечатления с «Адом» Данте и фресками «Страшного суда» Микеланджело. И это при том, что Достоевский, в отличие от Микеланджело и Данте (да и от Гюго – тоже!), описал то, что видел и пережил сам. «Это была книга о наболевшем, в которой автор…оказывался лицом, переболевшим больше всех», - говорит Т.С. Карлова, исследуя образ «Мертвого дома».

Полностью книгу Федора Михайловича публикует в своем новом ежемесячном журнале «Время» его брат, Михаил Достоевский. «В апреле 1861 г. «Время» начало публикацию «Записок из Мертвого дома». Но еще до этого введение и первые главы «Записок» появились в газете «Русский мир», издававшейся Ф.Т. Стелловским». Это говорит о том, что книга пользовалась спросом уже во время написания.

Книга, новаторская по содержанию, необычная по сути, была непохожей и по форме. Недаром вопрос о жанровой принадлежности «Записок из Мертвого дома» окончательно не решен и сейчас, спустя почти сто пятьдесят лет после выхода в свет. Андрей Битов считает: «Достоевский писал первую в России книгу о каторге и мог ощущать себя Вергилием, проводящим читающую публику по кругам Дантова ада. Он был и для себя-то первым очевидцем и первым летописцем – первооткрывателем как материала, так и формы».

Но написать просто автобиографические воспоминания, поставив одного лишь себя в центр повествования, и не задаться глубочайшими антропоцентрическими вопросами, - это не для Достоевского. Слишком мелко, слишком поверхностно это для Федора Михайловича! И не вызывали бы тогда «Записки из Мертвого дома» столько вопросов, не породили бы к жизни столько противоречивых исследований и мнений.

Во многом автобиографические, построенные на реальных материалах, «Записки» несут на себе печать типизации героя и его переживаний; возможно, с целью подчеркнуть глубину поднимаемой проблематики. Об этом говорит и В.Н. Захаров в своей монографии «Система жанров Достоевского»: «В «Записках из Мертвого дома» много личного, но как автор «Записок» Достоевский стремился к обратному художественному эффекту, предпочитая рассказу о своем пребывании в остроге изображение каторги (курсив мой – Мусаева О.). Не раз автор отказывается от передачи личных тягостных впечатлений, лишь обозначая их, например: «Но мне больно вспоминать теперь о тогдашнем состоянии души моей. Конечно, все это только одного меня касается… Но я оттого и записал это, что, мне кажется, всякий это поймет, потому что со всяким то же самое должно случиться, если он попадет в тюрьму на срок в цвете лет и сил (курсив мой – Мусаева О.)» (4, 220). Достоевский типизировал свою острожную судьбу». И все же полагаю, что здесь еще раз следует уточнить: Достоевский создал именно художественное произведение о каторге. Писатель сам не раз подчеркивал, что «художественность есть главное дело, ибо помогает выражению мысли выпуклостию картины и образа, тогда как без художественности, проводя лишь мысль, производим лишь скуку, а иногда и недоверчивость к мыслям, неправильно выраженным» (24, 77).

Полезные статьи:

Любовь и ее загадка
Любовь есть самое необъяснимое чувство человека. Ей посвящено множество томов поэзии и прозы, но она так до конца и не понята. Поэзия тысячи лет без устали твердит: истинной любви более, чем нам дано понять; любовь — это родство между на ...

Слово и классы слов.
Слова, как известно, делятся на изменяемые и неизменяемые, часть из которых выполняют такую же синтаксическую функцию: как и изменяемые. Маяковский изменяет правилам современного языка, делая из несклоняемых склоняемые существительные (ча ...

Воскрешение «великого комбинатора»
Летом 1929 г. созрела идея «воскресить» Остапа Бендера, столь «легкомысленно», по собственному признанию писателей, «убитого» ими в финале первого романа. Но замысел нового романа сложился не сразу. Первоначально возник план романа под на ...