Разделы


Материалы » Достоевский и Гюго » Вопрос жанра «Записок из мертвого дома» и рассказа «Кроткая» Ф.М. Достоевского.

Вопрос жанра «Записок из мертвого дома» и рассказа «Кроткая» Ф.М. Достоевского.
Страница 4

Налицо дифференциация автора от героя в двух аспектах: характер, состав преступления и срок заключения в каторгу. Известно, что Достоевский был осужден за политические взгляды и провел в «Мертвом доме» четыре года. Горянчиков же выведен, как убийца своей жены, и провел на каторжных работах не четыре, а десять лет. И в то же время мысли, чувства, оценки, события жизни Александра Петровича – это все сам Достоевский. В тексте «Записок» автор и повествователь зачастую – одно лицо.

По мнению Г. Фридлендера, «о Горянчикове и его преступлении рассказано во «Введении» к «Запискам»…с целью отвести возможные придирки цензуры». Именно поэтому, «предпослав «Введение» тексту «Записок», Достоевский на дальнейших страницах мало считается с ним».

Несколько иная точка зрения у Захарова. Он считает, что писатель создает Горянчикова с целью типизации своей острожной судьбы. (Об этом уже говорилось выше.) Исследователь доказывает свое мнение, цитируя письмо Достоевского брату: «Личность моя исчезнет. Это записки неизвестного; но за интерес я ручаюсь» (П.2, 605).

По-моему, имеет место как первая причина, так и вторая. Горянчиков – это и вариант уклонения от цензуры, и путь к типизации личности заключенного в каторге.

Теперь о составе преступления. Горянчиков – убийца, однако Захаров убедительно доказывает, что повествователь в «Записках» сознает себя «не уголовным, а политическим преступником – и потому, что свободен от мук совести за приписанное преступление, и по многочисленным намекам. Зачем уголовному преступнику из дворян свидание с женами декабристов, зачем убийцу жены специально показывать ревизору? » Как пример Захаров также приводит сцену, когда «Т-вский, польский революционер, предупреждает Горянчикова, хотевшего принять участие в «претензии»: «Станут разыскивать зачинщиков, и если мы там будем, разумеется, на нас первых свалят обвинение в бунте. Вспомните, за что мы пришли сюда. Их просто высекут, а нас под суд» (4, 203)».

Очень интересны и важны в жанровом аспекте пространственно – временные характеристики «Записок из Мертвого дома».

Как и у Виктора Гюго в «Последнем дне приговоренного к смерти», пространство Мертвого дома замкнуто, ограничено забором каторги. Недаром у читателя порой возникает ощущение неподвижности бытия в «Записках». Как в июльский полдень перед грозой: ни ветерка, ни облачка, ни звука. Но как грозовой шквал обрушиваются на читателя ощущения от этой картины.

О «картинности» упоминает и Лакшин в работе «Биография книги»: «На первый взгляд в сюжете «Записок» нет движения. Перед нами яркая, но как бы статичная картина». Но это не недоработка автора. Это его творческий замысел: нарисовать – словом! «Мне хотелось представить весь наш острог и все, что я пережил в эти годы, в одной наглядной и яркой картине», - пишет он (4, 220).

Художественное мастерство писателя подчеркивает и Т.С. Карлова. «Замкнутое пространство, как бы перестающее быть пространством, то есть чем-то широким и просторным, - такое изображение было удивительно достоверным и художественно совершенным», - считает она. А движение совершается «в виде перехода из одного замкнутого круга в другой», (сравни: круги «Ада» Данте).

Лакшин сравнивал свободу формы в рассказе Горянчикова с клубком и нитью, объясняя «повторы, возвращения вспять и заглядывания вперед» тем, что герой, повествуя о годах заключения, «выговаривает попросту, что ему припомнилось, без видимой строгости плана».

Однако это воспоминание – повествование строго ограничено и упорядочено в композиционной форме. Композиционная завершенность «Записок» выражена в соотнесенности начальных и конечных глав книги. «Автор постепенно знакомит читателя со всеми главными сторонами и характерными моментами каторжной жизни. «Записки» дают целостную картину всей жизни заключенного – от поступления в острог и до выхода на свободу».

Очень ярко и точно сравнила с цепью композицию книги Т.С. Карлова: «Рисунок композиции «Записок из Мертвого дома» подобен каторжной цепи. Звенья ее неоднородны». Действительно, неравнозначны по значению главы-очерки, главы-новеллы «Записок», но все они скованы между собой мрачным образом Мертвого дома. Цепь небеспрерывна, она размыкается на вход и выход. Выходов несколько. Для Достоевского – Горянчикова это - истечение срока заключения и свобода. Для многих выходом с каторги была смерть.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9


Полезные статьи:

Заключение.
Тонкий художественный вкус Бунина, бережное, почти трепетное отношение к речи, особая система художественно- выразительных средств, помогающие творить писателю столь яркие, запоминающиеся образы, а также редкая способность его памяти вбир ...

Родину можно унести с собой
Не заколачивай в стену гвоздя, Сбрось пиджак прямо на стул. Зачем делать запасы на несколько дней? Ведь ты завтра вернешься домой. Незачем саженец поливать. Стоит ли здесь выращивать дерево? Оно до ступеньки не дорастет, А ты уже ...

Своеобразие жанра литературной сказки советского периода
Русская литературная сказка восприняла то, что было выработано традиционным фольклором (духовный опыт народа, идеалы и надежды, представления о мире и человеке, добре и зле, правде и справедливости - в совершенной, гармоничной, емкой, век ...