Налицо дифференциация автора от героя в двух аспектах: характер, состав преступления и срок заключения в каторгу. Известно, что Достоевский был осужден за политические взгляды и провел в «Мертвом доме» четыре года. Горянчиков же выведен, как убийца своей жены, и провел на каторжных работах не четыре, а десять лет. И в то же время мысли, чувства, оценки, события жизни Александра Петровича – это все сам Достоевский. В тексте «Записок» автор и повествователь зачастую – одно лицо.

По мнению Г. Фридлендера, «о Горянчикове и его преступлении рассказано во «Введении» к «Запискам»…с целью отвести возможные придирки цензуры». Именно поэтому, «предпослав «Введение» тексту «Записок», Достоевский на дальнейших страницах мало считается с ним».

Несколько иная точка зрения у Захарова. Он считает, что писатель создает Горянчикова с целью типизации своей острожной судьбы. (Об этом уже говорилось выше.) Исследователь доказывает свое мнение, цитируя письмо Достоевского брату: «Личность моя исчезнет. Это записки неизвестного; но за интерес я ручаюсь» (П.2, 605).

По-моему, имеет место как первая причина, так и вторая. Горянчиков – это и вариант уклонения от цензуры, и путь к типизации личности заключенного в каторге.

Теперь о составе преступления. Горянчиков – убийца, однако Захаров убедительно доказывает, что повествователь в «Записках» сознает себя «не уголовным, а политическим преступником – и потому, что свободен от мук совести за приписанное преступление, и по многочисленным намекам. Зачем уголовному преступнику из дворян свидание с женами декабристов, зачем убийцу жены специально показывать ревизору? » Как пример Захаров также приводит сцену, когда «Т-вский, польский революционер, предупреждает Горянчикова, хотевшего принять участие в «претензии»: «Станут разыскивать зачинщиков, и если мы там будем, разумеется, на нас первых свалят обвинение в бунте. Вспомните, за что мы пришли сюда. Их просто высекут, а нас под суд» (4, 203)».

Очень интересны и важны в жанровом аспекте пространственно – временные характеристики «Записок из Мертвого дома».

Как и у Виктора Гюго в «Последнем дне приговоренного к смерти», пространство Мертвого дома замкнуто, ограничено забором каторги. Недаром у читателя порой возникает ощущение неподвижности бытия в «Записках». Как в июльский полдень перед грозой: ни ветерка, ни облачка, ни звука. Но как грозовой шквал обрушиваются на читателя ощущения от этой картины.

О «картинности» упоминает и Лакшин в работе «Биография книги»: «На первый взгляд в сюжете «Записок» нет движения. Перед нами яркая, но как бы статичная картина». Но это не недоработка автора. Это его творческий замысел: нарисовать – словом! «Мне хотелось представить весь наш острог и все, что я пережил в эти годы, в одной наглядной и яркой картине», - пишет он (4, 220).

Художественное мастерство писателя подчеркивает и Т.С. Карлова. «Замкнутое пространство, как бы перестающее быть пространством, то есть чем-то широким и просторным, - такое изображение было удивительно достоверным и художественно совершенным», - считает она. А движение совершается «в виде перехода из одного замкнутого круга в другой», (сравни: круги «Ада» Данте).

Лакшин сравнивал свободу формы в рассказе Горянчикова с клубком и нитью, объясняя «повторы, возвращения вспять и заглядывания вперед» тем, что герой, повествуя о годах заключения, «выговаривает попросту, что ему припомнилось, без видимой строгости плана».

Однако это воспоминание – повествование строго ограничено и упорядочено в композиционной форме. Композиционная завершенность «Записок» выражена в соотнесенности начальных и конечных глав книги. «Автор постепенно знакомит читателя со всеми главными сторонами и характерными моментами каторжной жизни. «Записки» дают целостную картину всей жизни заключенного – от поступления в острог и до выхода на свободу».

Очень ярко и точно сравнила с цепью композицию книги Т.С. Карлова: «Рисунок композиции «Записок из Мертвого дома» подобен каторжной цепи. Звенья ее неоднородны». Действительно, неравнозначны по значению главы-очерки, главы-новеллы «Записок», но все они скованы между собой мрачным образом Мертвого дома. Цепь небеспрерывна, она размыкается на вход и выход. Выходов несколько. Для Достоевского – Горянчикова это - истечение срока заключения и свобода. Для многих выходом с каторги была смерть.

Полезные статьи:

«Детям ХХ века»
Двадцатый век своих детей снабдил Невиданным техническим прогрессом, А заодно снабдил упадком сил, Иначе именующимся «стрессом» Машины, автоматы, ЭВМ, Ракеты, лазеры, атомоходы… Но стали что-то скучными совсем Цари и повелители при ...

Сюжетно-психологическая коллизия: испытание любовью и преодоление душевного чувства (В романе «Дворянское гнездо» и «Утраченные иллюзии»).
Коллизия чувства и долга вошла в творчество Тургенева еще до начала работы над «Дворянским гнездом» и первоначально была испытана в рамках иной жанровой структуры: эпистолярный жанр, повесть «Фауст». Это был подготовительный этап, своеобр ...

Франсуа Мориак (Francois Mauriac) 1885–1970.Тереза Дескейру (Therese Desqueyroux) — Роман (1927)
Тереза Дескейру выходит из зала суда. Ее обвиняли в попытке отравления мужа, но стараниями родных дело прекратили «за отсутствием состава преступления». Честь семьи спасена. Терезе предстоит вернуться домой, в Аржелуз, где ее ждет муж, сп ...